21212 Психологическая саморегуляция и самооценка у людей с онкологическим заболеванием
Оглавление
Введение…………………………………………………………………………...........3 Глава I. Теоретические аспекты вопроса саморегуляции и самооценки…………..7 1.1 Психологическая саморегуляция: основные понятия ……..………….…………7 1.2 Теоретические представления о механизмах защиты……….………….............14 1.3 Основные подходы к изучению самооценки……………………………………18 Глава II. Саморегуляция в условиях угрожающего жизни заболевания…..............23 2.1 Характеристика онкологических заболеваний………………..........……...........23 2.2 Онкологическое заболевание как кризисная жизненная ситуация.....…...........24 Глава III. Организация и методы исследования ………..…………………………..29 3.1 Программа исследования ……………………………………………….….........29 3.2 Описание методов исследования ………………..………..….………………….30 3.3 Описание результатов исследования ……………………....……………............38 3.4 Выводы ………………..…………...….……………………………..…….........58 Заключение ………….………………………………………………….…………….60 Список литературы ….………………..………………………….……………...........61 Приложения
Введение
Онкологические заболевания, как с медицинской, так и с психологической точки зрения представляют собой специфическую группу нозологии. В наше время эта болезнь поражает все больше, по крайней мере, один из каждой тысячи людей проходил курс лечения рака. Ежегодно регистрируется около 12 случаев рака на каждые 100.000 человек, или от 6 до 7 тысяч новых диагнозов в год. В Москве каждый год ставится примерно 200 новых диагнозов. С другой стороны, рак является одной из наиболее мифологизированных, таинственных и пугающих человека болезней и все еще представляется в массовом сознании как неизлечимый. Вследствие этого как у пациентов возникают различные предубеждения, страхи, неадекватные и мало адаптивные установки, которые признаются нежелательными и даже вредными для больных и их ближайшего социального окружения и препятствуют нормальному ходу лечения и эффективной адаптации. В этой связи психологические факторы, возникающие при диагностировании, сопровождающие лечение, а также сложившиеся под влиянием существующих у людей стереотипов, приобретают особую важность в процессе лечения онкологических больных. Онкологические больные могут теперь жить неопределенно долго, в наше время они объективно не являются жертвами страшной болезни, поэтому интерес к психологическим аспектам в онкологии растет. Однако, сложившееся в отечественной медицине и деонтологии положение усугубляет остроту и специфику ситуации: для большинства медицинских работников не считается общим правилом открытое, доверительное, основанное на принципах партнерства отношение с пациентом в процессе лечения, и даже при сообщении ему диагноза информирование пациента часто ограничивается общими сведениями и инструкцией по приему фармпрепаратов и режиму питания. (Блохин Н.Н., 1977) Между тем, онкологический больной нуждается в психологической поддержке, коррекции и реадаптации в социальной среде. В связи с этим зарубежные исследователи, работающие в данной области и внесшие наиболее значительный вклад в разработку этой сложной проблемы, подчеркивают, что с увеличением возможностей современной высокотехнологичной медицины психологические факторы становятся значительным компонентом в способности людей сопротивляться болезни. Характер отношения и особенности саморегуляции влияют на преодоления пациентом трудностей болезни, возможности совладания и способы построения им внутренней картины болезни (ВКБ) и являются важным фактором психологической адаптации. В этом состоит актуальность проблемы, поставленной в настоящей работе, - выявление возможностей человека к психологической адаптации и особенностей процесса саморегуляции в ситуации лечения онкологического заболевания. В свою очередь самооценка имплицитно существует в структуре регуляции поведения, и человек далеко не всегда осознаёт её присутствие, но именно на ней основано соизмерение, сопоставление себя, своих возможностей с теми требованиями и задачами, которые выдвигают перед человеком те или иные обстоятельства. Результат процесса саморегулирования прямо соотнесён с «качеством» самооценки, с адекватностью, устойчивостью, глубиной. Только высокий уровень развития этих свойств самооценки в определённом сочетании обуславливает и соответствующий уровень развития саморегулирования, его адекватность и тонкость. (Чеснокова И.И., 1977) Таким образом, представляется, что результаты данной работы могут способствовать расширению знаний об особенностях самооценки и ходе формирования процессов саморегуляции у соматических больных в условиях диагностирования и лечения угрожающего жизни заболевания. Проблема эффективности преодоления критических ситуаций выходит за область саморегуляции собственной активности и отношений, а также психологических механизмов, которые (вне непосредственного участия воли, осознания, произвольности ) приводят к преодолению критических ситуаций. Саморегуляция - особая целенаправленная активность, которая наиболее четко проявляется в критической ситуации (каковой и является ситуация диагностирования и лечения злокачественного новообразования), когда субъект способен и вынужден функционировать не на основе заученных способов реагирования, но строить иные формы противодействия ситуации. Задачей саморегуляции при этом является организация новой адекватной или изменение неуспешной поведенческой активности. Осуществление субъектом процесса саморегуляции определяется особенностями его активности, непроизвольными механизмами защиты и способами выхода из критических ситуаций, усвоенными в опыте. Кроме того, эффективность саморегуляции обусловливают индивидуальные особенности субъекта и характер возникшей критической ситуации. Таким образом, изучение возможностей человека к адаптации и сопротивлению кризисной ситуации диагностирования и лечения онкологического заболевания и степени влияния разных факторов на процессы саморегуляции в этой ситуации крайне важно для понимания процессов формирования внутренней картины болезни (ВКБ ), совладающего поведения и характера его влияния на психологическую адаптацию. Теоретической основой работы стали труды зарубежных и отечественных авторов: Александера Ф., Конопкина О.А., Моросановой В.И., Василюка Ф.Е., Зейгарник Б.В., Леонтьева Д.А., Братуся Б.С., Николаевой В.В., Тхостова А.Ш., Столина В.В., Чесноковой И.И., Гнездилова А.В., и др. Предмет исследования: психологическая саморегуляция и самооценка у людей с онкологическим заболеванием. Объект исследования: эмоционально-личностная сфера онкологических больных. Цель исследования: изучение взаимосвязи между самооценкой, ценностной структурой личности и саморегуляцией в условиях онкологического заболевания. Гипотеза исследования: психологическая саморегуляция в условиях онкологического заболевания характеризуется рядом специфических особенностей, тесно связанных с самосознанием больных. Постановка цели предопределила необходимость решения следующих конкретных задач исследования: 1. Раскрыть теоретические аспекты вопроса саморегуляции и самооценки у онкологических больных; 2. Провести исследование психологической саморегуляции у онкологических больных. 3. Исследование самооценки онкологических больных. Структура работы полностью отвечает поставленной цели и задачам и состоит из введения, трёх глав, заключения, списка литературы и приложений.
Глава I. Теоретические аспекты вопроса саморегуляции и самооценки 1.1. Психологическая саморегуляция: основные понятия Понятие «саморегуляция» носит междисциплинарный характер и является одним из ключевых как в психологии, так и во многих других дисциплинах. С помощью понятия «саморегуляция» можно объяснить сущность не только общих закономерностей управления, но и самых различных форм отражательной способности материи вплоть до понимания природы сознания. В элементарном смысле саморегуляция - есть свойство системы, обеспечивающее ее устойчивое состояние. Основным свойством системы является ее активность, то есть способность взаимодействовать с окружающей средой. Активность, в свою очередь, определяется четырьмя свойствами: устойчивостью, изменчивостью, противоречивостью и саморегуляцией. Саморегуляция есть системный процесс, обеспечивающий адекватную условиям изменчивость, пластичность жизнедеятельности субъекта на любом из её уровней. ( Николаева В.В., 1993) При вычленении психологического аспекта саморегуляции можно выделить следующие уровни: 1) психический, который способствует поддержанию оптимальной психической активности, необходимой для деятельности человека (Николаева В.В., 1993, Абдульханова-Славская К.А., 1977); 2) операционально-технический уровень, который обеспечивает сознательную организацию и коррекцию действий субъекта (Конопкин О.А., 1980; Моросанова В.И., 1998); 3) личностно-мотивационный, благодаря которому происходит осознание мотивов собственной деятельности, управление мотивационно-потребностной сферой и создается возможность быть творцом собственной жизни (Зейгарник Б.В., 1981; Рубинштейн С.Л., 1973; Василюк Ф.Е., 1984; Братусь Б.С., 1988, Николаева В.В., 1993; Леонтьев Д.А., 2003). Специфика каждого уровня определяется выделением компонентов, необходимых для ее обеспечения: энергетического, операционально-технического и смыслового. В работах различных авторов по исследованию психологической саморегуляции делаются акценты на изучении того или иного уровня. Рассмотрим подробнее 2 и 3 уровни саморегуляции. Операционально-технический уровень. О.А. Конопкиным была разработана структурно-функциональная модель процесса саморегуляции. При этом процесс саморегуляции рассматривается как целостная, замкнутая по структуре, открытая информационная система, реализуемая взаимодействием функциональных звеньев, основанием для выделения которых становятся присущие им специфические регуляторные функции, системно взаимодействующие в общем процессе регуляции, независимо от конкретных психических средств и способов их реализации (Конопкин О.А., 1980; Моросанова В.И., 1998). Данная модель позволяет выявить основные звенья различных видов психической активности и деятельности человека и реализующие их регуляторные процессы. Подход О.А. Конопкина описывает в первую очередь информационный аспект процессов саморегуляции, абстрагируясь от специфики конкретных психических процессов и явлений, в которых отражена и зафиксирована информация и в которых она презентирована в сознании субъекта. Данная структурно-функциональная модель позволяет выявить общие регуляторные механизмы различных видов психической активности и деятельности человека, независимые от их конкретного содержания, т.е. ответить на вопрос как в общем виде осуществляется процесс саморегуляции. Личностно - мотивационный уровень. Благодаря функционированию этого уровня саморегуляции «раскрываются внутренние резервы человека, дающие ему свободу от обстоятельств, обеспечивающие даже в самых трудных условиях возможность самоактуализации» (Зейгарник Б.В., Холмогорова А.Б., Мазур Е.С., 1989). Личность представляет собой специфический уровень регуляции поведения; способность человека к построению и саморегулированию поведения прямо связана с его личностными особенностями (Зухарь Е.В., 1979). В качестве механизмов личностно-смыслового уровня саморегуляции рассматриваются рефлексия и смысловое связывание (Зейгарник Б.В., Холмогорова А.Б., Мазур Е.С., 1989). Рефлексия обеспечивает человеку возможности взгляда на себя «со стороны», направлена на осознание смысла собственной жизни и деятельности. «Она позволяет человеку охватить собственную жизнь в широкой временной перспективе, соотнести настоящее с прошлым и будущим, создавая тем самым «целостность, непрерывность жизни», давая субъекту возможность сохранить или восстановить внутреннюю гармонию, необходимым образом перестроить свой внутренний мир и не оказаться всецело во власти ситуации» (Зинченко В. П., 1990). Являясь частным механизмом личностно-мотивационного (или смыслового) уровня саморегуляции, рефлексия представляет собой мощный источник устойчивости, свободы и саморазвития личности. В этом заключено ее принципиальное отличие от неосознаваемых форм смысловой регуляции (психологических защит), функционирующих на уровне психических автоматизмов. Необходимо отметить, что процессы саморегуляции на данном уровне заключаются не в осознании. Сознание не производит, а опосредует их. Саморегуляция здесь есть особая деятельность, «внутренняя работа» или «внутреннее движение душевных сил», направленное на связывание систем личностных смыслов» (Зинченко В.П., 1990). Оценивая имеющиеся в литературе представления и теории саморегуляции, следует рассмотреть, концепцию выделения в целостном процессе саморегуляции отдельных компонентов его функциональной структуры, пример которой можно увидеть в описании операционально-технического уровня саморегуляции. В качестве основных функциональных компонентов модели саморегуляции были выделены следующие: цели деятельности; модель значимых условий; программа исполнительских действий; критерии успешности; оценивание результатов; коррекция. Каждое из звеньев этой модели выполняет в саморегуляции определенную функцию, которая может реализовываться различными психическими процессами (в данном случае личностными характеристиками). По мнению И.И. Чесноковой (1977), специфика саморегулирования поведения связана, прежде всего с включением в него воли, своеобразного «энергетического двигателя», благодаря которому оно облекается в конкретное действие. Поэтому развитие саморегуляции связано с общим уровнем развития волевой сферы личности (Чеснокова И.И., 1977). Изменение собственного поведения вызывает определенные трудности (отсутствие опыта, воображения, пластичности, воли, умения противостоять непосредственным побуждениям и пр.); воздействие на эмоции субъективно связано с еще большими затруднениями (необходимо не только владеть техникой аутогенной тренировки и другими способами, но и сформировать установку на сдерживание эмоций и импульсивных реакций, рефлексивность ). В то же время саморегуляция эмоционального состояния предполагает изменение оценок какого-либо объекта и может быть направлена на переоценку ситуации. Поэтому саморегуляция эмоционального состояния тесно связана с саморегуляцией, изменяющей мотивы и смыслы. В клинической психологии большая часть работ по психологической саморегуляции посвящена исследованию именно ее личностно-мотивационного, или смыслового уровня (Рубинштейн С.Л., 1973; Леонтьев А.Н., 1983; Зейгарник Б.В., 1981; Асмолов А.Г., Братусь Б.С., 1979; Василюк Ф.Е., 1984; Леонтьев Д.А., 1999; и др.). Представим основные направления теоретического анализа и эмпирических исследований данной проблемы. Способность произвольного управления собственной мотивационной сферой рассматривается многими исследователями в качестве одной из важнейших характеристик человека, как показатель гармонии и зрелости личности (Зейгарник Б.В., 1981). Личностно-мотивационный уровень саморегуляции есть процесс, опосредованный социальными нормами и ценностями, а также системой внутренних требований, особой «жизненной философией», превращающими человека в активного субъекта жизнедеятельности. Л.С. Выготский связывал специфически человеческий способ регуляции с созданием и употреблением знаковых психологических орудий и видел его в явлении овладения собственным поведением. Знаки понимались им как искусственные стимулы-средства, сознательно вводимые в психологическую ситуацию и выполняющие функцию автостимуляции (Выготский Л.С., 1983). С.Л. Рубинштейн связывал высший уровень саморегуляции с появлением мировоззренческих чувств, т.е. осознанным ценностным отношением человека к миру, другим людям, себе самому, со способностью изменять свое отношение к ситуации (Рубинштейн С.Л., 1973). Концепция А.Н. Леонтьева положила начало исследованию «связной системы личностных смыслов», межмотивационных отношений, которые характеризуют собою строение личности. Подчеркивая регулирующую функцию систем личностных смыслов, А.Н. Леонтьев отмечал, что «можно понимать и владеть значением, знать значение, но оно будет недостаточно регулировать, управлять жизненными процессами: самый сильный регулятор есть то, что я обозначаю термином «личностный смысл»» (Леонтьев А.Н., 1983, с. 239). Саморегуляция в этом понимании есть «особая деятельность, «внутренняя работа» или «внутреннее движение душевных сил» (Зинченко В.П., 1990), направленное на связывание систем личностных смыслов. В основе деятельности саморегуляции лежит потребность в саморазвитии, самоактуализации, духовном росте (Зейгарник Б.В., 1981). Дальнейшую конкретизацию идеи Л.С. Выготского, С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева получили в концепции смысловых образований личности, или динамических смысловых систем (Братусь Б.С., Асмолов А.Г.). Смысловое образование определяется как «целостная динамическая система, отражающая взаимоотношение внутри пучка мотивов, реализующих то или иное отношение к миру» (Братусь Б.С, 1981, с. 48). Смысловые образования порождаются и изменяются в деятельности. Исследования последних лет показали, что смысловые образования, не только порождаются деятельностью, но и сами играют в ней регулирующую роль (Асмолов А.Г., Братусь Б.С., Зейгарник Б.В. 1979 и др. ). Специальной деятельностью человека как субъекта жизнедеятельности считается процесс смыслопорождения, являющийся высшим уровнем переживания. Ф.Е. Василюк определяет переживание как особую деятельность по производству смысла в критических ситуациях невозможности реализации своих жизненных целей (Василюк Ф.Е., 1984). Смысловую саморегуляцию следует отличать от волевой регуляции деятельности. Волевое поведение возникает в условиях мотивационного конфликта и направлено на устранение этого конфликта за счет усиления уже существующих смыслов. Смысловая саморегуляция порождает новые смысловые системы и ориентирована на гармонизацию мотивационной сферы. Д. А. Леонтьев выделяет три аспекта смысла. Жизненный смысл и отражающаяся в нем динамика жизненных отношений - это онтологический аспект смысла. Вторая реальность - это образ мира в сознании субъекта, одним из компонентов которого является личностный смысл. Личностный смысл и отражающаяся в нем динамика субъективного образа реальности - это феноменологический аспект смысла. Третьим психологическим субстратом смысла являются неосознаваемые механизмы внутренней регуляции жизнедеятельности. В этой неосознаваемой саморегуляции жизненные отношения преломляют форму смысловых структур личности, образующих целостную систему и обеспечивающих регуляцию жизнедеятельности субъекта. Смысловые структуры и отражающаяся в них динамика деятельности - это деятельностный аспект смысла. Также Д.А. Леонтьев выделяет основные механизмы порождения смысла: замыкание отношений, индукция смысла, идентификация, инсайт, столкновение смыслов, полагание смысла (Леонтьев Д.А., 1999). Исследования саморегуляции в ситуации соматического заболевания (Николаева В.В., 1987, Арина Г.А., Тхостов А.Ш., 1991) подразумевается интеграция двух подходов. Ситуация болезни представляет собой состояние, лишь частично контролируемого больным. Она требует не только планирования и реализации деятельности по ее преодолению болезни (саморегуляции деятельности), но и деятельности переживания. (Василюк Ф.Е., Зейгарник Б.В.) «Взрослый человек вступает в новую жизненную ситуацию с уже сложившимися особенностями психической организации: определённым уровнем познавательных возможностей, мотивационной структуры личности, самооценкой и т.д. Все эти качества могут быть изменены (ослаблены) вследствие болезни». (Николаева В.В., 1987) «Болезнь может изменить и перспективу человека в целом. Изменение эскиза будущего – одна из наиболее существенных характеристик новой, складывающейся в условиях болезни социальной ситуации развития. Будущее для больных часто становиться неопределённым, теряет свои чёткие очертания, в ряде же случаев перспектива будущего развёртывается перед больным в оскудевшем виде, не соответствующем преморбидно сложившимися планам и ожиданиям». ( Николаева В.В., 1987) Сам факт болезни, преломляясь через призму уже сформированных потребностей и мотивов, приобретает различный по своему индивидуальному наполнению личностный смысл. Болезнь как событие жизни благодаря собственной активности пациента оказывается включенной, встроенной в сложную иерархическую систему смысловой сферы личности. ( Николаева В.В., 1995) Исследования нарушений саморегуляции при соматических заболеваниях связаны с понятием внутренней картины болезни (Николаева В.В., 1987, 1995, Тхостов А.Ш., Арина Г.А., 1991), которую можно рассматривать как своеобразный «орган» саморегуляции. ВКБ можно рассматривать как структуру, направляющую и являющуюся результатом деятельности больного по саморегуляции в условиях болезни. Выделение структуры ВКБ в работах В.В.Николаевой, Г.А.Ариной, А.Ш.Тхостова позволило рассмотреть динамику ВКБ и ее влияние на состояние и поведение больного. Можно выделить различные мишени саморегуляции, подразумевающие как саморегуляцию состояния человека, так и саморегуляцию его деятельности, а также различные механизмы саморегуляции – опосредствование различными структурами (особенностями телесной перцепции и категоризации, эмоциональным состоянием больного, его знаниями и представлениями о болезни, особенностями мотивационно-смысловой сферы). В рамках ВКБ саморегуляция выступает как функция обратной связи, реализующая оценку соответствия субъективных симптомов объективным признакам заболевания, внесение необходимых корректив в содержание ВКБ с учетом развития болезненного процесса и социальной ситуации развития. В данном контексте саморегуляция представляется как важное свойство ВКБ как системного образования, реализующее ее развитие и динамику и выполняющее функцию обратной связи с внешней средой и субъективной оценки развития объективного болезненного процесса. Таким образом, анализ литературы по проблеме психологической саморегуляции показывает, что, несмотря на большое количество и разнообразие подходов и достаточную разработанность данной проблемы, единого мнения относительно структуры процесса саморегуляции нет. Более того, используются различные по смыслу дефиниции понятия «саморегуляция», что затрудняет психологический анализ этого процесса. Следует отметить также, что в качестве фактора, определяющего формирование и функционирование саморегуляции, выделяются личностные особенности. При этом практически нивелируется значимость смысловой структуры ситуации и когнитивных механизмов ее оценивания.
1.2.Теоретические представления о механизмах защиты Выделяют сознательный и бессознательный уровни смысловой саморегуляции. Традиционно в качестве сознательного механизма смысловой саморегуляции рассматривается рефлексия, обеспечивающая человеку возможность взгляда на себя «со стороны», и направленная на осознание смысла собственнной жизнедеятельности, позволяя ему охватить ее в широкой временной перспективе. В качестве еще одного механизма смысловой саморегуляции рассматривается смысловое связывание, которое осуществляет превращение эмоционально-нейтрального содержания в эмоционально-заряженное путем связывания его с мотивациошю-смысловой сферой (Зейгарник, Холмогорова, Мазур, 1989). К бессознательным механизмам смысловой саморегуляции традиционно относятся защитные механизмы, которые рассматриваются как фальсифицирующие реальность, снижающие уровень тревоги без изменения самой стрессовой ситуации, скрывающие угрозу, действующие автоматически их следует отличать от ориентированных на реальность, подконтрольных сознанию, гибких стратегий сорing. Представим основные теоретические подходы к данной проблеме с целью рассмотрения различных позиций по вопросу эффективности функционирования защитных механизмов. В рамках традициошюго психоанализа понятие психологических защит использовалось для обозначения комплекса глубинных психических процессов, как правило, невротического характера, направленных на ослабление внутриличностого конфликта между инстинктивными побуждениями и сознательными установками. А.Фрейд выделила несколько критериев их класифнкации, таких как локализация угрозы «Я», время образования в онтогенезе, степень конструктивности. Последний критерий нашел дальнейшее развитие в современном делении механизмов защиты на первичные и вторичные, примитивные и развитые, менее или более осознанные, адаптивные и неадаптивные (Психотерапевтическая энциклопедия, 1999). В рамках различных направлений неортодоксального психоанализа (А.Адлер, К.Хорни, Х.Ст.Салливен, Э.Фром, Э.Эриксон, В.Райх, П.Лойстер, Э.Бери, Н.Мак-Вильямс и др.) значительное место отводится проблеме генезиса механизмов психологической защиты и определяющей роли семьи в этом процессе. Механизмы защиты онтогенетически развиваются как способы компромиссного сосуществования индивида с внешней социальной реальностью, сохранения биологического, иитрапсихического и поведенческого гомеостаза. В дальнейшем защитные механизмы, согласно неофрейдистам, предопределяют весь последующий «стиль жизни» субъекта. Среди непсихоаналитически ориентированных зарубежных подходов следует выделить биопсихосоциальную концепцию Р.Плутчека. Автор рассматривает психологические защитные механизмы как в значительной степени конституционально обусловленные, в их связи с аффективными состояниями и стереотипами приспособительного поведения. Выделяя перечень проблем адаптации и соответствующих им конфликтов между базовыми эмоциями, Р.Плутчек сопоставляет их с филогенетическими стратегиями приспособительного поведения. Психологические защитные механизмы в его модели выступают в качестве производных эмоциональных состояний, связанных с решением проблем адаптации. В отечественной психологии также существует своя традиция изучения защитных механизмов. При этом психологическая защита определяется как психическая деятельность, направленное на спонтанное изживание последствий психической травмы (В.Ф. Бассин, В.Е. Рожнов), отношение личности больного к травматической ситуации или возникшей у него болезни (В.М. Банщиков), способ переработки информации в мозге, блокирующий угрожающую информацию (И.В. Тонконогий), механизм адаптивной перестройки восприятия и оценки, выступающей в случаях, когда личность не может адекватно оценить чувство беспокойства, вызванное внутренним или внешним конфликтом, и не может справиться со стрессом (В.А. Ташлыков), механизм, поддерживающий целостность сознания (В.С. Ротенберг), пассивно-оборонительные формы реагирования в патогенной жизненной ситуации (Р.А. Зачепицкий), механизм компенсации психической недостаточности (В.М. Воловик, В.Д. Вид). Таким образом, в рамках отечественной психологии теоретические представления о механизмах защиты неоднозначны и противоречивы. Так, согласно Ф.В. Бассину, психологическая защита - это нормальный, постоянно работающий механизм человеческого сознания, способный предотвратить дезорганизацию поведения человека. Автор считает, что основным в психологической защите является перестройка системы установок, направленная на устранение чрезмерного эмоционального напряжения и предотвращающая дезорганизацию поведения. Этот постулат подтверждается и другими исследователями (Б. В. Зейгарник, А А Налчаджян, Е.Т. Соколова, Б.К. Мягер и др.). Иной подход реализован в работах В.А. Ташлыкова, В.С. Роттенберга, Ф.Е. Василюка, Э.И. Киршбаум, И.Д. Стоикова и др., считающих психологическую защиту однозначно непродуктивным, вредоносным средством решения внутренне-внешнего конфликта. Приверженцы этого теоретического направления утверждают, что защитные механизмы ограничивают оптимальное развитие личности, ее собственную активность, активный поиск, выход на новый уровень регуляции и взаимодействия с миром. Одной из ключевых проблем в исследовании защитных механизмов является проблема оценки их эффективности. Длительное время, в основном, в рамках психоаналитической традиции, данная проблема рассматривалась с точки зрения архаичности/зрелости механизмов психологической защиты. Так Г.Е.Валиант выделяет четыре уровня механизмов адаптации по степени их эффективности. К «низшему» уровню он относит психотические механизмы, такие как отрицание, иллюзорная проекция своих чувств на других, и, наоборот, искажение действительности. Уровень незрелых средств адаптации связан с прямым выражением неосознаваемых импульсов; здесь работают аутистические фантазии, ипохондричность, пассивно-агрессивное поведение. Такие механизмы, как интеллектуализация, вытеснение сознательных представлений, перемещение чувства (с более значимого лица на менее значимое), характеризуют третий уровень и встречаются у здоровых людей любого возраста. Для зрелой, развитой личности свойственны альтруизм, юмор, откладывание разрешения проблемы (а не избегание), предвидение отрицательных событий, сублимация (Розова, 1990). Исследование структуры защитного репертуара у больных с соматическими и психосоматическими расстройствами (гипертоническая болезни, органические сердечно-сосудистые заболевания, нейроциркуляторная дистония по сердечному типу, бронхиальная астма, ишемическая болезнь сердца) по сравнению со здоровыми испытуемыми, в результате которого было обнаружено, что здоровые люди располагают гораздо более богатым репертуаром защитных форм поведения, направленных на компенсацию разнообразных изменений психического статуса. При сходных особенностях личности здоровые испытуемые могут использовать более широкий ассортимент защит, гибкий защитный репертуар, что повышает их адаптивные возможности. (Рыльникова И.А., 2000) Как уже обсуждалось выше, в рамках отечественной традиции изучения механизмов психологической защиты некоторые исследователи считают их тотально вредоносными и непродуктивными (В.А. Ташлыков, В.С. Роттенберг, Ф.Е. Василюк, Э.И. Киршбаум, И.Д. Стоиков, Б.Д. Карвасарский), в то время как другие рассматривают их как нормативные адаптивные феномены (Ф.В. Бассин, Б.В. Зейгарник, А.А. Налчаджян, Е.Т. Соколова, Б.К. Мягер). Тем не менее, встречаются такие ситуации, когда защитные механизмы выполняют адаптивную функцию. Например, реакция отрицания на этапе постановки диагноза тяжелого хронического заболевания является психологически оправданной, т.к. оберегает ослабленный организм от еще большей астенизации. Если по прошествии определенного времени эту реакцию не сменяет необходимое в критических ситуациях так называемое «когнитивное оценивание», то механизм отрицания будет уже оказывать дезадаптирующее влияние. Когнитивное оценивание предполагает распознавание особенностей ситуации, выявление негативных и позитивных ее сторон, определение смысла и значения происходящего. Его главным результатом является заключение человека, подконтрольна ли ему ситуация. Чем выше уровень развития, гибкость когнитивного оценивания, тем выше вероятность принятия решения о личной ответственности за преодоление критической ситуации, тем конструктивнее стратегии совладения с ней (Анцыферова, 1994). С точки зрения психологических защит, когнитивное оценивание представляет собой ни что иное, как механизм рационализации. Таким образом, можно сделать вывод, что незрелые, архаические механизмы психологической защиты связаны с низкой способностью к саморегуляции. Чем выше уровень развития защитных механизмов, тем эффективнее осуществляется адаптация к изменяющимся условиям жизнедеятельности субъекта, тем выше способность к саморегуляции. 1.3. Основные подходы к изучению самооценки В рамках Я – концепции, как содержательной стороны самосознания, исследователи определяют самооценку как оценку личностью самой себя, своих возможностей, качеств, и места среди других людей. Петровский А.В. утверждает, что “ самооценка есть результат… своего рода проекция реального “Я“ на “Я“ идеальное“. «Самооценка – ценность, …………………………………………………………………….. …………………………………………………………………….. ……………………………………………………………………..
--------- Список литературы
1. Абульханова-Славская К.А. Стратегия жизни. — М.: Мысль, 1991. – 299 с. 2. Александер Ф. Психосоматическая медицина. Принципы и практическое применение. М., 2009. – 319 с. 3. Асмолов А.Г., Братусь Б.С., Зейгарник Б.В. и др. О некоторых перспективных исследованиях смысловых образований личности. // Вопросы психологии. 1979. № 4. С.34-46. 4. Березин Ф.Б. Психическая и психофизиологическая адаптация человека. Л., 2008. – 270 с. 5. Березкин Д.П., Екимов В.И. О некоторых медико-психологических резервах в улучшении лечебной помощи больным раком желудка, толстой и прямой кишки // Проблемы медицинской психологии. Л., 2006. – С 24-46. 6. Братусь Б.С. Аномалии личности. - М.: Мысль, 1988. – 301 с. 7. Братусь Б.С. К изучению смысловой сферы личности. // Вестник МГУ. Серия 14. Психология. 1981. № 2. С. 46-56. 8. Василюк Ф.Е. Психология пер
